Перечитываю стихи Новеллы Матвеевой. Как же я ее люблю! А вот в детстве не понимала...
У меня был сборник "Кроличья деревня", и пожалуй, что в десятку "странных и нелюбимых" детских книжек он входил. А сейчас... сейчас читаю и восхищаюсь каждой строчкой и иллюстрациями тоже нежно любимой Г. Макавеевой (которая покорила меня "Книжкой про Гришку" Погодина).
Попался!Паук на теплый ветер
Забросил невода
(Наверно, не заметил,
Что ветер - не вода).
А листик, пролетая
И глядя, где бы сесть,
Как рыбка золотая,
Попался в эту сеть.
У нее много стихов и песен, но эти сейчас особенно в настроение.
КорабликЖил кораблик веселый и стройный:
Над волнами как сокол парил.
Сам себя, говорят, он построил,
Сам себя, говорят, смастерил.
Сам свой лоцман...
Сам смолою себя пропитал,
Сам оделся и в дуб и в металл,
Сам повел себя в рейс - сам свой лоцман,
Сам свой боцман, матрос, капитан.
Шел кораблик, шумел парусами,
Не боялся нигде ничего.
И вулканы седыми бровями
Поводили при виде его.
Шел кораблик по летним морям,
Корчил рожи последним царям,
Все ли страны в цвету, все ль на месте, -
Все записывал, все проверял!
Раз пятнадцать, раз двадцать за сутки
С ним встречались другие суда:
Постоят, посудачат минутку
И опять побегут кто куда...
Шел кораблик, о чем-то мечтал,
Все, что видел, на мачты мотал,
Делал выводы сам, - сам свой лоцман,
Сам свой боцман, матрос, капитан!
Корабли-игрушкиС канатами, дрожащими, как струны,
В порту стояли кукольные шхуны.
Покачивали мачтами устало –
Их буря в океане укачала.
Известный кот сидел в четвертом трюме...
Подплыли к ним четыре бригантины,
Их мачты были тоньше паутины!
Четыре корабля, четыре трюма,
И в первом трюме − добрый фунт изюма!
А в тёмной глубине другого трюма
Сидела в клетке маленькая пума,
А в третьем − два игрушечных паяца,
Сидят впотьмах, а выглянуть − боятся!
Известный кот сидел в четвёртом трюме, −
Надменней кока, боцмана угрюмей;
Он видел все четыре части света,
И всё на нём матросское надето!
С канатами, дрожащими, как струны,
В порту стояли три-четыре шхуны;
Покачивали мачтами устало, −
Их буря в океане укачала...
И, разумеется,
"Братья-капитаны".
В закатных тучах...
В закатных тучах красные прорывы.
Большая чайка, плаваний сестра,
Из красных волн выхватывает рыбу,
Как головню из красного костра.
Двумя клинками сшиблись два теченья, -
Пустился в пляску ящик от сигар,
И, как король в пурпурном облаченье,
При свете топки красен кочегар.
Мы капитаны, братья капитаны,
Мы в океан дорогу протоптали,
Мы дерзким килем море пропороли
И пропололи от подводных трав.
Но кораблям, что следуют за нами,
Придется драться с теми же волнами
И скрежетать от той же самой боли,
О те же скалы ребра ободрав.
Нам не пристали место или дата...
На что, на что смышлен веселый лоцман, -
Но даже он стирает пот со лба:
Какую глубь еще покажет лот нам?
Какую даль - подзорная труба?
Суровый юнга хмурится тревожно
И апельсин от грубой кожуры
Освобождает так же осторожно,
Как револьвер - от грубой кобуры.
Мы капитаны, братья капитаны,
Мы в океан дорогу протоптали,
Но корабли, что следуют за нами,
Не встретят в море нашего следа;
Нам не пристали место или дата;
Мы просто были где-то и когда-то.
Но если мы от цели отступали, -
Мы не были нигде и никогда.