Реально все именно так происходит! Угадайте, кто тут я)))
На челлендж, ради которого вообще-то пришла изначально, забила вообще, зато побегала с помпонами, сходила разок на бартер, поучаствовала там, где вообще не планировала, еще и Кодзё с Маюри припахала. Ну и начинаю вытаскивать в дневничок разнообразные троды плудов.
И первым номером программы идет наше с Кодзё совместное творение по заданию спецквеста "АУ: герои канона волей случая оказываются в стимпанковом мире и адаптируются к нему". Поглумиться над "Калевалой" мы собирались еще со времен январской игры в фалломорфозы, а тут как раз и повод случился.
Итак, эпос "Коленвала", слова народные, трава наша.
Жанр - трэш, угар и содомия (все три пункта в тексте имеют место быть).
Авторы - Col. Andrzey Protiwienski и йа.
Мне пришло одно желанье,
Я одну задумал думу:
Как бы мне толкнуть телегу,
Чтобы всех заставить плакать
И учить народный эпос
Даже после института,
Чтобы не уподобляться
Ильмаринену-герою.
Меж растущей молодежью,
В туалетах, на заборах
Я собрал все эти речи,
Что сказитель Вяйнямёйнен
У себя держал в том месте,
Что при детях и не скажешь.
читать дальшеУдержав коня поспешно,
На поляне новой Осмо
Вышел старый Вяйнямёйнен
Из саней, пестревших краской,
Ярославской доброй краской,
Что купил на распродаже
В новом Леруа-Мерлене.
Вышел и пошел неспешно
Мимо трех лепех коровьих,
Покосившегося плетня
И брехливой старой суки
(В смысле, что она собака,
А не чья-то злая теща).
Вот заходит Вяйнямёйнен
В поселковый автосервис,
Где кователь Ильмаринен
Перековывает «мерсы»
На вишневые «девятки».
Слышит он из кузни грохот,
А потом потоки мата -
Это славный Ильмаринен
Уронил тяжелый молот
На свои, допустим, лапти.
Молвил старцу Ильмаринен:
- За каким приперся хреном,
Старый хрыч, и где носило
Тебя все, блин, эти годы,
Так что даже алименты
От тебя не получали?
Отвечает Вяйнямёйнен:
- Не твое, паскуда, дело!
Впрочем, если интересно,
То я был в турецкой бане,
Она нашей, финской, лучше,
Да и девки симпатичней.
Возвращаясь к разговору:
Я не просто так приехал,
Предложить хочу шабашку
Для тебя, Кулибин юный.
Был я в мрачной Сариоле,
Тридцать дней почти без визы,
Был я в Похъёле туманной
По испанскому шенгену.
Там живет одна девица,
Никого она не хочет,
Разве только вундервафлю.
А деваха, между прочим,
Хороша собой изрядно:
Губы - во! И сиськи тоже,
И без капли силикона.
В общем, прямо сам бы вдул бы,
Да вдувалка износилась.
Но тебе, считаю, стоит
Попытать у ней удачи,
Ты же парень одаренный
На всю голову и сразу.
Как скуешь ей вундервафлю,
Так она тебя захочет,
Больше, чем мехов роскошных,
Чем айфона и «Кайена».
Отвечает Ильмаринен:
- Я, пожалуй, пас, дедуля.
У меня работы много,
На неделе три заказа,
Да и в общем, если честно,
Меня девки не волнуют.
Молвил старый Вяйнямёйнен:
- Ну раз так, тогда конечно.
Для таких, как ты, в запасе
У меня иное чудо.
Слушай, вот другое диво:
Море вздуется бурливо
На краю поляны Осмо,
И из волн его выходят
И под месяцем сверкают,
В темноте как жар горя,
Тридцать три богатыря!
Отвечает Ильмаринен:
- Я тебе, старик, не верю.
И доколе не увижу
Море на поляне Осмо,
Не потрогаю руками
Тридцать три… меча могучих,
На твою брехню, зараза,
Я плевал с вершины кузни.
Вот они идут на место,
Постоянно пререкаясь:
Ну какое, нахрен, море
На краю поляны Осмо?
- Чтобы море то увидеть,
Говорит тут Вяйнямёйнен, -
Надо влезть на эту елку,
Предварительно раздевшись,
И добраться до вершины,
Ничего не оцарапав.
Ильмаринен наш, конечно,
Был механиком от бога,
А вот все, что не руками,
Получалось очень плохо.
Скинул он свою спецовку
И кроссовки-"абибасы",
Размотал портянки обе,
Сверху положил семейки
И растянутую майку.
И полез на елку голый,
Весь в мечтах о длинных копьях
И красивых твердых шлемах.
Тут коварный Вяйнямёйнен
Достает телепортатор
И настроив на тентуру
Похъёлы, страны туманов,
Нажимает, падла, кнопку
И хихикает паскудно.
Славный парень Ильмаринен
Не успел моргнуть и глазом,
Как внезапно очутился
В незнакомом ему месте
Без носков, трусов и елки.
Огляделся, видит – баня.
А в дверях ее открытых
Стоит мерзкая старуха
В черном латексном корсете
И чулках на босу ногу,
На носу у ней монокль
В тонкой золотой оправе
И с неоновой подсветкой.
Говорит ему старуха:
- Из каких мужей ты будешь,
Из числа каких героев,
И зачем нагим явился
К Лоухи, Похъёлы хозяйке?
Коль на что-то намекаешь,
Лучше этого не делай,
Говори в глаза и прямо!
Отвечает Ильмаринен:
- Не за тем сюда пришел я,
Я вообще-то лез на елку,
Чтобы посмотреть с верхушки
Как из вод морских выходят
На краю поляны Осмо,
В темноте как жар горя,
Тридцать три богатыря.
Молвит Похъёлы хозяйка:
- А не ты ли, парень, будешь
Знаменитый Ильмаринен,
Тот кузнец весьма искусный,
Головой изрядно скорбный?
Отвечает Ильмаринен:
- Я здоров, не надо грязи!
Эти слухи распускает
Старый пидор Вяйнямёйнен,
Неплательщик алиментов
И вообще большая сволочь.
Молвит Похъёлы хозяйка,
Редкозубая колдунья:
- Вот тебя-то мы и ждали,
Проглядели все монокли
В ожидании героя,
Что сковать нам сможет Сампо,
Крышку пеструю украсить!
А в награду ты получишь
Дочь мою, что всех моложе,
Всех детей моих прекрасней.
Отвечает Ильмаринен:
- Не гони волну, хозяйка,
Я скую вам вундервафлю!
Там работы на два пальца,
Только есть одно условье:
Вся оплата по безналу,
А штаны сейчас, авансом,
И, пожалуйста, без бабы,
Мне она, признаться честно,
В одно место не уперлась.
Лучше выдай мне портянки,
Молот, серп и техзаданье.
Договор сейчас составим
С указаньем реквизитов
Или обождем немного,
Пока я штаны надену?
Натянув штаны на жопу,
Подписав все документы,
Ильмаринен выбирает
Место для кованья Сампо.
Тут столкнулся он с проблемой:
Все вокруг не по фэн-шую!
Тут брусчатка серовата,
Тут окошки на помойку,
Тут ручьями нечистоты
Прямо под ноги стекают,
Всюду дым, чадят заводы,
Извергая тонны гари,
И ужасные машины,
Что ревут, как лось весною,
В брачный, так сказать, период.
Ездят бабы в кринолинах
На больших велосипедах,
И подолом подметают
С улиц всякие объедки.
Мужики не лучше, впрочем:
На башках у них цилиндры,
А в цилиндрах перископы,
Чтоб заглядывать в окошки
И пугать гулящих девок.
Над седой землей Похъёлы
Гордо реют дирижабли,
Как беременные гуси.
Среди них мужик летает,
Черной молнии подобный,
И лицо свое скрывает
Под летучей мыши маской.
Поглядев на это дело,
Приуныл наш Ильмаринен,
Почесал затылок русый
И такие молвил речи:
- Сомневаться могут бабы,
Не кончают дел, бедняги,
А герой, хоть слабосильный,
Кончить должен непременно
Мощною тугой струею.
День, другой искал местечко,
Наконец, уже на третий
Увидал большую площадь
С пневматическим фонтаном
С мощной и тугой струею.
И сказал: - Здесь будет кузня,
Здесь скую я вундервафлю,
Ну а если кто-то против,
Пусть тогда об этом скажет
Лосю Хийси, что в болоте
Ставит химэксперименты,
Изучает свойства стали
С добавленьем углерода
И влиянье яда шершня
На текучесть и на вязкость!
Вот кузнец наш Ильмаринен
У фонтана ставит кузню,
И огонь разводит в горне,
И за трешку нанимает
Трех китайцев-нелегалов
И хромого китобоя,
Чтоб они меха качали.
Так три дня проходят летних
И без отдыха три ночи.
Ильмаринен, славный коваль,
По уши зарос щетиной,
Он три дня не чистил зубы,
Не менял свои портянки,
Оттого без кислорода
Не горел огонь в горниле.
Наконец, его скрутили,
Те портянки размотали
И забросили в горнило,
Чтоб воздух стал свежее.
Вот нагнулся Ильмаринен,
Встав спиною к китобою,
А лицом к огню горнила,
Чтобы рассмотреть поближе
То, что вышло из портянок.
В первый день ему явилась
Слонобойная винтовка,
С мощной линзою прицела
В толстой медной окантовке,
И приклад с резьбою тонкой,
И цевье слоновой кости.
Хороша винтовка с виду,
Но у ней дурное свойство:
Каждый день кокосов просит,
А по выходным и вдвое,
А корабль из колоний
Ради них гонять не будешь.
Сам кователь Ильмаринен
Не прельстился той винтовкой,
Пополам ее ломает
И бросает снова в пламя,
Поддувать велит китайцам,
Глазки строит китобою.
На другой день вновь нагнулся
Тот кователь Ильмаринен
Посмотреть, что получилось
Из портянок и винтовки.
Из огня его горнила
Вышел красный дирижабль,
Борт весь золотом украшен
И уключины из меди.
Был прекрасен дирижабль,
Но имел дурное свойство:
Поднимался сам собою,
Также сам собой садился,
Выбирая для парковки
Крыши городских борделей.
Ильмаринена, конечно,
Опечалил дирижабль:
Слишком много интереса
Вызвал он у китобоя.
Рассердился Ильмаринен,
Дирижабль порвал на тряпки
И закинул вновь в горнило,
Может, выйдет что получше.
Поддувать велит китайцам,
Угощает китобоя
Он мороженым и виски -
Не одно, так хоть другое,
Может, что-то проканает.
Вот на третий день нагнулся,
И штаны спустил пониже
Тот кователь Ильмаринен,
И глядит в огонь горнила,
Чтоб узнать, что получилось
Из портянок и винтовки
И обрывков дирижабля.
Вышел из горнила робот,
Паровой могучий робот,
Восемь ног, рук тоже восемь,
Гибких, словно ветви ивы.
С виду робот был прекрасен,
Но имел дурное свойство:
У него слегка сбоила
Вся система наведенья,
Был он чересчур игривым
Для такого автомата
И тянул свои тентакли
В неположенное место.
Возмутились тут китайцы,
Пригрозили забастовкой,
И рыдая, Ильмаринен,
Бросил робота в горнило,
И прогнал китайцев нахрен.
Взяв под ручку китобоя,
Он отправился в пивную,
Где залился под завязку
Славным портером ирландским.
Глядя мутными глазами
На заблеванную скатерть,
Зарыдал наш Ильмаринен
О своей судьбе тяжелой.
Подошли к нему ребята,
Развеселые ирландцы,
Предложили выпить виски,
А потом решить проблему.
А наутро после пьянки,
После долгой бурной ночи,
Ильмаринен наш кователь
Сделал кельтам предложенье:
Он поставит опохмелку,
Чтобы им гульбу продолжить,
Если славные ирландцы
В кузнице ему помогут.
Он приставил их к горнилу,
Раздувать меха заставил,
И три дня без передыху
Шла в той кузнице работа.
Из окошка вьется пламя,
Из дверей несутся искры,
К небу мчатся тучи гари,
Мат смешался с перегаром.
Наконец, на день четвертый
Ильмаринен вновь нагнулся,
Но поняв, что всем тут пофиг,
Заглянул в свое горнило.
Видит: лезет вундервафля,
Громко клацает поршнями,
Тут кователь Ильмаринен
Быстро свой хватает молот
И давай скорей фигачить
По узорной пестрой крышке,
Чтоб в итоге вундервафля
Оказалась непременно
Одним боком паровозом,
А с другого – пароходом,
Третьим боком дирижаблем,
И слегка велосипедом,
Сверху перископ торчал бы,
А внизу бы были лыжи.
Вот закончена работа
И ирландцы разбежались,
Унося с собою виски
Для недельного загула.
А на площади с фонтаном
Уже ждет седая ведьма,
Редкозубая колдунья
В кринолине и корсете.
Говорит ей Ильмаринен,
Тот кователь вековечный:
- Принимай, хозяйка, Сампо
Вместе с лыжами и крышкой,
Акт приемки-передачи
Подпиши в двух экземплярах
И на счет переведи мне
Оговоренную сумму!
Тут старуха заломалась,
Начала в туман сливаться,
Мол, с тобой договорились
На оплату мы натурой!
Ты мне Сампо, я те - дочку,
И приданое впридачу:
Сто четыре кринолина
И набор хлыстов и плеток,
Также латексный намордник,
Кляп, страпон и вентилятор.
Не согласен Ильмаринен,
Но старуха уж сбежала,
Видимо, домой за дочкой
И за всем ее хозяйством.
Почесал кузнец затылок,
Посмотрел на китобоя.
- Если денег не видать мне,
Заберу хоть вундервафлю,
И на ней домой уеду
В край зеленый Калевалы!
И сказав такие речи,
Взял в охапку китобоя,
Вместе с ним залез он в Сампо
И, задраив плотно люки
И угля подкинув в топку,
Навострил скорее лыжи
Прочь из Похъёлы туманной.
Так кузнец тот Ильмаринен,
Вековечный тот кователь,
Едет к родине любимой,
Обнимаясь с китобоем,
И завистливо тараща
С берега свои гляделки,
Хитрозлобный Вяйнямёйнен
Шлет ему свои проклятья.
Люди добрые, прошу вас,
Не судите меня строго,
Не кидайте помидоры
И не бейте по хлебалу!
Я пропел вам эти песни
Как умел, и как сложилось,
А тому, кто их дослушал,
Ничего уже не страшно,
В этой жизни и не только
Он теперь всего добьется.
Кто ни разу не погуглил,
Тому плюс огромный в карму!