Город цветов

[Crystal-chamber]

Решила выложить - а что, пусть и тут будет!
Драббл по Axis Powers Hetalia, написанный для Хаккая по заявке на фесте (Хаккай, есличо, сам виноват: не фиг было меня на Хеталию подсаживать!).

Читать?

- А у тебя здесь немного жарко, - Иван, улыбаясь, расстегнул шинель.
- Тропики, ару, - пожал плечами Ван Яо. Они третий час гуляли по Гуанчжоу – Брагинский возжелал лично познакомиться с городом, с которым уже успел заочно побрататься.
- Надо же, какая высокая, - запрокинув голову, Россия оценил взглядом телебашню. – Выше, чем Останкинская. Я очень рад, что мои технологии тебе пригодились!
Яо фыркнул себе под нос. Он уже дважды прослушал лекцию о сетчатой конструкции башен инженера Шухова и не горел желанием слушать ее в третий раз. Впрочем… пусть его говорит. Если телебашня в Гуанчжоу будет ассоциироваться у Ван Яо с Россией, оно и к лучшему. Сказать по правде, Китай был бы не против, если бы весь Город Цветов ассоциировался у него с Россией. Возможно, тогда он реже будет вспоминать грохот английских пушек, удушливый пороховой дым, тягуче-приторный запах опиума, боль в вывернутых запястьях и тошнотворное чувство собственного бессилия…

- Нет, – Яо бьет легкая дрожь, он отворачивается, чтобы не видеть Киркленда и того, что у него в руках.
- Но почему? – Артур искренне удивлен. – Я же знаю, что ты этого хочешь!
- Нет, - на большее Китай не хватает, и он может только надеяться, что теперь Англия оставит его в покое, но надеется он, конечно, зря, это же Англия… Ухмыляясь, Киркленд подносит к губам Вана опиумную трубку.
- Давай же, будь хорошим мальчиком, не упрямься!
- Я сказал – нет! – удар, трубка летит в одну сторону, Артур – в другую, а Яо бежит прочь – неважно куда, главное, подальше от этого запаха. Еще чуть-чуть, и он не выдержит.

- Эй, Китай, как насчет чего-нибудь выпить и перекусить? – прервал Брагинский невеселые воспоминания Вана.
- Выпить? – изумлению Яо не было предела. Он достаточно давно общался с Россией, чтобы знать, чем «выпить» отличается от «просто попить» и какой напиток обычно подразумевается под «чем-нибудь». – Ты собираешься пить водку в такую жару? Ты извращенец, ару.
- Вообще-то я имел в виду что-нибудь холодненькое, - засмеялся Иван. – Водичку со льдом или сок какой-нибудь. А водку… вот приедешь зимой в Екатеринбург, будет тебе водка! Ты ведь приедешь?

…Воздух над Гуанчжоу пропах порохом, во рту у Китая горько и сухо. Очень хочется есть и еще больше – пить. Долго они не продержатся, а значит, придется заключить с Англией перемирие. Артур, конечно, слупит с него огромную контрибуцию, но сейчас это кажется такой мелочью по сравнению с глотком воды…

- Козлы? Зачем ставить памятник козлам?
Яо вздохнул. Возможно, вести Россию на экскурсию в парк Юэсю было не самой лучшей идеей.
- Однажды пятеро небожителей в одеждах пяти разных цветов верхом на козлах спустились сюда и вручили людям пять стеблей риса в знак того, что это место никогда не узнает голода. Люди построили здесь город… Иван, я же уже рассказывал тебе эту легенду! Ты невнимательно слушаешь, ару.
- Но почему именно на козлах? Неужели небожители не могли выбрать для такой важной миссии животных повнушительнее? Тигров, например, или…
Китай не видел ни одной причины, которая могла бы помешать небожителям оседлать козлов, но объяснять это Брагинскому не стал.
- Давай поднимемся на Чжэньхай. Ты же хотел увидеть город, ару?
Пушки рядом с башней против воли притягивают взгляд Яо. Память об Опиумных войнах… и иногда Китаю хочется сломать и выбросить эти пушки вместе с воспоминаниями. Но он не станет этого делать. Тот, кто забывает свое прошлое, имеет все шансы повторить его в будущем.

…Опиумный дым щекочет ноздри. Ван Яо вдыхает его снова и снова, чтобы на смену бессильному бешенству пришло блаженное оцепенение, чтобы не думать о том, что все было зря. Что все его попытки освободиться от власти опиума и Киркленда так ни к чему и не привели. Ни к чему хорошему.
- Пожалуй, на сегодня тебе уже хватит, - разжав судорожно стиснутые пальцы Китая, Англия забирает трубку. – Не забудь заплатить за новую партию.
Яо кивает, в голове у него сейчас восхитительно пусто, и он не сопротивляется, когда его губы накрывает горячий рот Артура. Его сопротивление все равно ничего не изменит. Артур Киркленд твердо уверен: он лучше знает, чего хочет Китай. Лучше, чем сам Китай.
Широкая теплая ладонь на животе и ниже, жаркое дыхание, пальцы, смазанные чем-то холодным и скользким, неторопливые уверенные движения… Ощущения притуплены опиумным дурманом, но Яо все равно всхлипывает и стонет. Наслаждение, которое насильно дарит ему Англия, в какой-то момент становится непереносимым, Яо безуспешно пытается вырваться, но Артур держит крепко – на запястьях потом останутся синяки. Англия вовсе не садист, он не стремится намеренно сделать ему больно – он просто приходит и берет то, что считает своим по праву. И это больнее всего.

Истории, которые рассказывали про Брагинского (преимущественно шепотом), были одна другой страшнее. Якобы и сестер своих он… а они, бедные, и слова против сказать не смеют… и Эстонию тоже, и Латвию, а уж что однажды сделал с Литвой… Ван Яо понятия не имел, сколько правды в этих слухах, да и не особенно его это интересовало, если честно. С ним Россия был другим. Порой несдержанным и грубым, да, но Иван ни к чему его не принуждал. «Как ты хочешь?» - спросил у него «дикий неотесанный медведь» Брагинский, когда они в первый раз оказались наедине и без одежды. Вопрос, которого ни разу не задал вежливый и воспитанный Киркленд.
Китай не хочет, чтобы прошлое повторилось. Поэтому он пообещал себе: если когда-нибудь услышит от России что-то вроде «Я знаю, что ты этого хочешь», навсегда выкинет его как из своей постели, так и из своей жизни.
Но не раньше.

От автора: Гуанчжоу – город-порт на юге Китая, неоднократно обстреливался и захватывался английскими войсками во время Опиумных войн. Также китайцы называют его Хуачэн - «Город Цветов» и Уянчэн - "Город Пяти Козлов". Здесь находится самая высокая телебашня в мире. В число исторических достопримечательностей Гуанчжоу входят башня Чжэньхай и статуя Пяти козлов (символ города), рядом с башней – двенадцать пушек, оставшихся со времен Опиумных войн. В 2002 году одним из городов-побратимов Гуанчжоу стал Екатеринбург.